Доля нефтегазовых доходов в бюджете неуклонно снижается. Но происходит это темпами, недостаточными для того, чтобы в ближайшие годы достичь диверсификации экономики и избавления от так называемой голландской болезни, то есть когда развитие одной из отраслей экономики идёт в ущерб другим. Для того чтобы страна начала уверенно переходить на инновационные рельсы и сокращать отставание от передовых стран в сфере высоких технологий, требуется сначала вырастить специалистов, а на это могут уйти годы.

О том, что «сырьевое проклятье» пока не преодолено, можно судить по колебаниям нефтяных котировок, когда курс рубля и российскую экономику начинает «штормить». При этом санкции показали, что необходимо развивать импортозамещение и переводить экономику на инновационные рельсы, чтобы не зависеть от зарубежных поставок. А ведь разговоры об этом начались ещё десятилетия назад. Люди резонно задаются вопросом: когда уже в России будут свои айфоны, телевизоры, компьютеры, прочие высокотехнологичные товары (а не просто бы собирались из импортных комплектующих под лукавым лейблом «Сделано в России»)?

«Ситуация в российской экономике сейчас действительно неоднозначная. С одной стороны, зависимость от сырьевого экспорта постепенно снижается. За последние годы доля нефтегазовых доходов в бюджете сократилась с половины до примерно трети. Но говорить о полноценной диверсификации, к сожалению, пока рано. Мы по-прежнему уязвимы к колебаниям цен на углеводороды, которые способны вызвать серьёзные финансовые потрясения. Западные санкции, безусловно, стали серьёзным ударом, обнажившим многие структурные проблемы нашей экономики и отставание по целому ряду критически важных технологий.

Однако они же подтолкнули программы импортозамещения, особенно в сфере электроники и софта. Другое дело, что пока в основном речь идёт о локализации сборки из импортных компонентов, а не о создании полноценных отечественных аналогов высокотехнологичной продукции с нуля. Чтобы наладить выпуск собственных современных процессоров, компьютеров или смартфонов, сопоставимых по характеристикам с ведущими зарубежными образцами, потребуются колоссальные усилия и годы напряжённой работы», — сказал «Правде» экономист Роман Синицын.

Значит, рывок в светлое технологическое будущее пока откладывается?

«Означает ли это, что шансов на технологический рывок у нас нет? Нет, не означает. Но для реализации такого оптимистичного сценария необходимы мобилизация всех имеющихся научных, производственных и финансовых ресурсов, а также активная и последовательная господдержка наиболее перспективных направлений. Я имею в виду передовые методы цифрового проектирования и моделирования материалов, лекарств, сложных систем, технологии искусственного интеллекта и обработки больших данных. Синергетический эффект этих направлений позволит ускоренно наладить современные высокоэффективные производства и снизить критическую зависимость от внешних рынков по целому ряду чувствительных позиций», — добавил эксперт.

Следует ли этим заняться частному бизнесу или ответственность больше лежит на государстве?

«Для реального запуска этих процессов критически необходимы как минимум двукратное увеличение расходов на исследования и разработки, масштабное реформирование системы инженерного образования с упором на практические навыки и потребности рынка. Нужно создавать благоприятный налоговый и регуляторный режим для инновационных компаний, всячески поощрять предпринимательскую инициативу в сфере высоких технологий. Только при выполнении этих базовых условий можно всерьёз говорить о достижении технологической независимости в ключевых отраслях в горизонте 2035—2040 годов. В противном случае мы рискуем надолго застрять в сырьевой модели со всеми вытекающими неприятными последствиями. От периодических кризисов из-за волатильности нефтяных котировок до неуклонного отставания от глобальных лидеров новой цифровой экономики», — резюмировал Роман Синицын.

Страна находится под санкциями, имеет ли смысл сейчас говорить о возможности «скачкообразного» развития страны?

«Санкционный период чётко демонстрирует как преимущества российской системы хозяйствования, так и области, требующие трансформации. Национальная экономика, как и бюджет страны, не только справляется с возникающими вызовами, но и наращивает результат. В то же время пополнение бюджета, стабильность рубля, финансовой системы, как и инвестирование в развитие высокотехнологичных отраслей, зависят по-прежнему от экспорта энергоносителей. Нашей стране необходимы как время, так и инвестиции в первую очередь в человеческий капитал, чтобы вырастить поколение, готовое изобретать и производить новации, полностью оснащённые отечественными комплектующими на отечественном оборудовании за счёт частных капиталов. И для этого необходимо не 10, а 20—30 лет», — сообщила «Правде» Инна Литвиненко, доцент РГУ СоцТех, член Общественного совета при министерстве науки и высшего образования Российской Федерации.

Перенос акцента на развитие высокотехнологичного сектора не подразумевает отказа от использования природных ресурсов. В то же время наличие «кладовых природы» не должно оборачиваться увековечением отсталости.

«Россия существует не изолированно, а в рамках международного разделения труда. Хотя санкции и исказили возможности торгового взаимодействия с западными странами, но тем не менее Россия является важным игроком на мировом сырьевом рынке. Отказаться от этого быстро невозможно, да и неразумно не использовать ресурсный потенциал. Другой вопрос, что надо развивать собственное производство, в том числе технологическое. Но здесь возникает проблема масштаба: внутренний рынок России недостаточно большой, чтобы окупить инвестиции в разработки и крупные производственные проекты. Поэтому, в частности, китайские производители, которые используют западные технологии и производят продукцию как на внутреннее потребление, так и на экспорт в огромных масштабах, выигрывают по себестоимости и по соотношению цены и качества», — сказала «Правде» Ольга Беленькая, руководитель отдела макроэкономического анализа ФГ «Финам».