В октябре 2021 года новейший, на тот момент, южнокорейский сериал «Игра в кальмара» просто ворвался на вершины сериальных хит-парадов. Сериал поставил абсолютный рекорд просмотров на главном мировом стриминговом сервисе «Netflix» – за первые четыре недели после премьеры сериал посмотрели 142 млн зрителей, и «Игра в кальмара» официально стал самым популярным сериалом в истории «Netflix», а в настоящее время число просмотров превысило 270 миллионов.
Второй сезон, вышедший 26 декабря 2024 года, так же поставил рекорд, хотя и немного другой, получив за первые три дня 68 миллионов просмотров, а уже в первые сутки после выхода второй сезон сериала занял первое место в 92 странах.
Третий сезон, который, по обещаниям творческой группы, должен был стать финальным, вышел 27 июня 2025 года, набрав более 60 миллионов просмотров за первые три дня и заняв первое место по просмотрам уже в 93 странах, и тоже поставил рекорд, но уже за 10 дней, набрав за это время 106,3 миллиона просмотров. Окончательное количество просмотров пока не сообщается, так как сериал в процессе реализации. Разумеется, я никого не хотел бы утомлять цифрами, а всего лишь хочу сказать, что такой грандиозный успех переводит сериал из просто развлечения в категорию культурных явлений, нуждающихся в анализе.
Тем более, и это, на мой взгляд, главное, «Игра в кальмара» менее всего подходит под категорию развлечений. Я просто представить себе не могу, чтобы нормальный человек мог получать легкое удовольствие от просмотра этого в высшей степени трагичного и пронзительного сериала. Скажу сразу, что третий сезон, как и первые два, носит жесткий остросоциальный, антикапиталистический характер, а антагонизм между богатыми и бедными в нем настолько нагляден, что даже «The Times» называл его после выхода первого сезона «экстраординарной драмой о классовой войне». Режиссер Хван Дон Хёк, и он же автор сценария, говорит, что написал сценарий «Игры в кальмара» на основе своего личного опыта и наблюдений за капитализмом и классовой борьбой в Южной Корее.
Главная идея всех трех сезонов в том, что капитализм – это ужасное общество, превращающее людей в инфернальных существ, готовых на самые страшные зверства ради денег. Но при этом самыми страшными оказываются не они, а зрители – богатые, пресыщенные, получающие наслаждение, наблюдая за совершенно нечеловеческими страданиями участников игры, как римляне наблюдали за убийством рабов.
Сериал по-азиатски жесток, бьет зрителя наотмашь: «Очнись! Ты живешь в аду!» Получать удовольствие от его просмотра просто невозможно, зато он прекрасно объясняет, почему в Южной Корее самая низкая рождаемость в мире. Потому что это, если верить южнокорейской же творческой группе, просто филиал ада на Земле. Главный герой борется с Системой, но погибает как герой, хотя и дает нам надежду. Зло, получив хороший удар, все-таки побеждает, потому что оно имманентно присуще капиталистической Системе.
Сериал уже давно «пошел в народ», разошелся по всему миру на мемы, картинки, а маски и костюмы из этого фильма еще в 2021 году, сразу после выхода первого сезона, использовали бастующие рабочие из Корейской конфедерации профсоюзов, как в свое время во всем мире символом сопротивления стала маска Гая Фокса из фильма братьев Вачовски «V значит вендетта».
Напомню, действие сериала происходит в современной Южной Корее. И уже только по одному этому сериал в 2024–2025 годах заиграл для нашего зрителя новыми красками. Да, в нем мы еще в 2021 году открыли для себя новую Южную Корею, которая больше похожа на антиутопию и уж совсем не на то общество, в котором хотелось бы жить. Южную Корею официальная пропаганда последних 30 лет противопоставляла якобы «ужасной» КНДР, про которую, увы, наши российские СМИ даже сейчас любят цитировать охвостья южнокорейской «желтой» прессы. И вот выясняется, что Южная Корея совсем не такое приятное место, и, в свою очередь, мы (не мы с вами, разумеется, поскольку читатели «Советской России» и так всё это давно знали) как страна открыли для себя настоящую КНДР – динамично развивающееся, современное, высокотехнологичное государство, имеющее возможность, несмотря на свои скромные размеры, помочь нашей огромной стране в гибридной войне с целым блоком НАТО. Теперь, в 2025 году, КНДР так же контрастирует с Южной Кореей, только картинка, по сравнению с 2021 годом, оказалась перевернута на 180 градусов.
Напомню, как говорили у нас в СССР, краткое содержание предыдущих серий. Главный герой фильма – Сон Ки Хун, 1972 года рождения, считай, мой ровесник, по меркам капитализма – полный неудачник, без гроша в кармане, безработный, весь в долгах, жена ушла к более успешному представителю общества, главный источник дохода в семье – престарелая мама, работающая из последних сил, несмотря на тяжелую степень сахарного диабета.
В общем, живет главный герой далеко за гранью отчаяния. Денег на лечение у семьи, разумеется, нет. Позже в сериале объясняется, что он совсем не плохой и работящий человек, не пьяница, не лентяй и вообще, хороший и добрый (качества, тотально вредные при рыночной экономике), а работу потерял в результате закрытия автозавода, на котором работал. Рабочие завода пытались протестовать, устроили забастовку, которая вылилась в массовые столкновения с полицией, в которых погиб друг Сон Ки Хуна, а самого его мучают кошмары, в которых полиция в полной экипировке жестоко избивает рабочих – как раз с такого кошмара и сцены избиения во всех цветах и красках начинается первый сезон.
И очень важный момент – во всех южнокорейских сериалах и фильмах бедные – более работящие, более умные, более энергичные, более старательные, чем богатые, но это им никак не помогает – они остаются бедными. А богатые неизвестно откуда взяли свое богатство, потому что показаны людьми с такими качествами, что никто в здравом уме не доверил бы им даже рекламные листовки у метро раздавать. В этих фильмах нет даже намека на какую-то социальную справедливость и на то, что богатые получили свое богатство «заслуженно». Они просто богатые, а бедные – просто бедные. По моим наблюдениям, которые я веду в капитализме уже более 35 лет на собственной шкуре, это справедливо не только для Южной Кореи, но и для любой капиталистической страны.
Естественно, Сон Ки Хун становится легкой добычей для вербовщиков, которые без особого труда находят таких отчаявшихся людей и вербуют их для смертельной «Игры в кальмара» со огромным призовым фондом. Игра идет уже не первый год, и каждый раз вербовщики находят примерно 500 (!) человек (Ки Хун получает номер 456), из которых выживает только один, который и получает весь призовой фонд – 46 миллиардов вон, или около 35 миллионов долларов.
Ки Хун попадает в странное место, где участникам предлагают сыграть в аналоги всем известных детских игр. Кстати, в оригинале игра «в кальмара», несмотря на свое зловещее название, совершенно мирная детская игра, в которой две команды соревнуются друг с другом, выталкивая чужую команду из игровой зоны.
Другие игры под стать – «чет-нечет», «замри, умри, воскресни», прятки и т.п., причем всё это происходит в огромных декорациях детского парка. Чем-то все происходящее похоже, если можно такое представить, на жестокую и кровавую версию книги «Незнайка на Луне», а некоторые моменты просто прямо перекликаются с ней – например, в «Незнайке на Луне» есть эпизод, где коротышка зарабатывал тем, что должен был высовывать лицо из-за портьеры, а участники игры радостно кидали ему прямо в лицо тяжелыми бильярдными шарами, разбивая его в кровь. Только игра в сериале идет насмерть – либо участники игры убивают друга, либо охранники в тех самых розовых костюмах, в масках с треугольниками, квадратами и кругами, убивают тех, кто не уложился во время.
Товарищи Ки Хуна по несчастью представляют собой полный срез общества, всех возрастов и профессий, которых объединяет одно – все они находятся в тяжелейшей жизненной ситуации (либо сами, либо их родные, как, например, отец смертельно больной девочки, которую, однако, за большие деньги можно вылечить), из которой самостоятельно не вылезти.
Игра не только страшная и кровавая, но и подлая – например, в одной игре ты играешь за команду, а в следующем раунде ты уже должен выживать, убивая своих товарищей. Друзей нет, только враги, и все деньги получит только один. В общем, конкуренция, доведенная до логического конца. После первой игры, в которой погибают 86 человек (аналог нашей игры «замри, умри, воскресни»), когда надо добежать до определенной линии, но если ты не замер, когда это нужно по правилам, снайпер убивает тебя, участники в ужасе, не хотят больше играть и просят их отпустить.
«А мы никого силой и не держим! – говорит организатор игры в маске. – Если большинство из вас проголосует за окончание игры, вы будете возвращены на то же место, откуда мы вас взяли, а выигранные вами деньги будут переданы семьям погибших. Но если вы добровольно захотите вернуться, вы так же должны принять решение большинством голосов». Начинается голосование, которое сопровождается скандалами и криками. Охранники наводят порядок – один из охранников, в маске с треугольником, тычет в кричащего человека автоматом и говорит: «Мы никому не позволим вмешиваться в этот демократический процесс!» – такой вот «черный» южнокорейский юмор
Герои голосуют с перевесом в один голос, чтобы прекратить игру, и организаторы действительно выкидывают их туда, откуда взяли. Конец первой серии первого сезона. Вторая серия называется очень показательно – «Ад». В ней показана обычная жизнь всех героев в Южной Корее. За кем-то пришли кредиторы, за кем-то полиция, кто-то не имеет денег даже на еду. В общем, капиталистический ад – он и есть ад. Это когда мы читали «Незнайку на Луне», для нас это была теория, а теперь мы уже сами 35 лет живем в этом аду, и всё прочувствовали на себе – те, разумеется, кто жив остался. В общем, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что к концу второй серии отчаявшиеся герои сами, добровольно возвращаются в игру со смертью.
Причем после каждого раунда происходит голосование, и участники раз за разом с небольшим перевесом голосуют за продолжение смертельной игры. В сериале очень наглядно, предметно показано, что люди-то хорошие, многие, как Ки Хун, еще и добрые, но Система ставит их в совершенно адские, безжалостные, нечеловеческие условия.
Южная Корея в этом смысле очень показательная страна – страна классического социал-дарвинистского капитализма, с огромным имущественным расслоением, жестокой эксплуатацией, одним из самых высоких в мире уровней самоубийств; половина пожилых людей живет за чертой бедности, а уровень безработицы среди молодежи более 22%. Можно ли представить такую игру в КНДР? Разумеется, нет.
Первый сезон заканчивается победой главного героя, но игра настолько меняет его, что теперь он горит только одной мыслью – вернуться в игру и каким-то образом ее прекратить. В конце второго сезона ему даже удается поднять часть игроков на восстание, которое организаторы жестоко подавляют, а самого Ки Хуна возвращают в игру со словами: «Ну что, герой? Чего ты добился, кроме того, что погубил множество людей?»
Но важно другое, и на это делается акцент во всех трех сезонах – что даже в таких условиях находятся люди, которые не только не теряют человеческий облик, но и готовы жертвовать собой, чтобы спасти других, особенно после того, как в такой борьбе находится лидер.
Третий сезон еще более добавляет драматизма. Например, качественно изменился состав богатых, наблюдающих за игрой. Если в первом сезоне это группа каких-то непонятных, но развратных и пресыщенных стариков, то в третьем сезоне – сравнительно молодые, лет 30-50, мужчины и женщины, так сказать, со всеми возможными пороками на лице – пьяницы, развратники. И разговоры они ведут соответствующие – например, один хотел бы посмотреть, как в этой игре участвовал бы его сын, чтоб его сжечь. Я не шучу – так в фильме. Может, это и шутка, но произносится серьезно. Все его «товарищи», а по сути, как раз те самые господа, на которых так хотели быть похожи наши «герои» 90-х, смеются, но видно, что они ненавидят весь мир, в том числе, и друг друга, и свои семьи, у кого они есть.
И эти зрители непрерывно пьют, наблюдая, как за футболом, как участники игры убивают друг друга. В их обсуждениях нет даже намека на жалость или милосердие! Они обсуждают смерти со смехом, под бокал вина, который не выпускают из рук. Причем богатых зрителей играют актеры с европейской внешностью, эдакие доведенные до логического конца глобалисты. А еще они многократно называют участников игры «человеческим мусором», а организаторы говорят, что помогают очищать от этого «мусора» Землю. Помните, где-то мы с вами такое уже слышали?
В третьем сезоне, который начинается как раз после кровавого подавления восстания игроков, девушка Ким Чун Хи, игрок №222, пришедшая в игру беременной, рожает ребенка – девочку. Сама Ким Чун Хи погибает, но зрители для остроты предлагают присвоить номер 222 только что родившемуся младенцу и даже выделяют для его питания специальную бутылочку с молоком, «гуманисты». Казалось бы, шансов на выживание у нее ноль, но у части игроков во главе с Ки Хуном появляется не просто смысл игры, а смысл жизни. В результате как раз новорожденная девочка, даже не подозревая, становится победителем игры.
Увы, южнокорейские и вообще азиатские фильмы прямо противоположны американским, и «хеппи энд» встречается в них не часто. «Игра в кальмара» не исключение. В конце игры Ки Хун остается один с девочкой на руках. У него выбор – убить ребенка или погибнуть самому. Он выбирает второе, бросившись с высокой площадки, на которой проходил последний раунд игры. Перед тем как спрыгнуть вниз, Ки Хун бросает в лицо богатым зрителям: «Мы вам не лошади на скачках! Мы – люди!»
На мой взгляд, сериал закончен. Но в связи с грандиозным успехом сообщают, что будет и четвертый сезон, который будут снимать уже с США, с американскими актерами и совершенно другим бюджетом. Прямо как цитата из фильма «Матрица. Воскрешение»: «Матрица берет любую идею, берет всё, что нам дорого, и превращает в видеоигру». Впрочем, возможно, с учетом тотального распространения левых идей в мире, сериал и сохранит свою остросоциальную и антикапиталистическую направленность – злая ирония, но в современном мире это нужно для коммерческого успеха. Как в фильме про знаменитого голливудского сценариста и коммуниста (члена Коммунистической партии США с 1943 года) Далтона Трамбо, автора сценария к таким фильмам, как «Спартак», «Римские каникулы» и многим другим. Продюсер говорит ему: «Ты проклятый коммунист, но твои сценарии отлично продаются!»
Конечно, и в нашей стране, при нашей версии капитализма, есть множество достойных сюжетов для экранизации. Но, похоже, пока ничего такого ожидать не приходится. У нас всё больше Солженицына экранизируют на бюджетные деньги. Ну ничего, мы живем в глобальном мире и пока будем смотреть южнокорейское кино, тем более что к нему подтягивается все больше и других стран. Проблемы-то при капитализме одни и те же, и боль и отчаяние – те же.
Возможно, как раз поэтому у южнокорейского и вообще не западного, не американского кинематографа (и даже, справедливости ради, сейчас и у части американского), при всех различиях, есть одно важное сходство с советским: если в западной философии человек – скопище всякого зла и сам виноват в своих бедах, то в советских фильмах про капитализм, в «Игре в кальмара» и вообще во всем по-настоящему современном мировом кинематографе ясно дается понять, что человек по природе добр, но вынужден выживать в рамках злой и совершенно чуждой, звериной, навязанной ему извне капиталистической системы.
Дмитрий АГРАНОВСКИЙ
г. Электросталь, Московская обл.
